Трезвая Сибирь Трезвый Красноярск

Русский православный человек всегда осознавал себя подданным двух Царей: Небесного и земного. В его христианском сознании верность первому неразрывно была связана с верностью второму, а верное служение второму доказывало подлинность его веры в Первого. Русский человек всегда помнил, что неверный в малом не может быть верен и в большом, а потому в его глазах неверность земному Царю, так или иначе, означала неверность Царю небесному. Лишь неверность Государя Христу могла освободить русского человека от обязанности повиноваться Царю и разрешала его от верноподданнической присяги.

Страшные беды, постигшие Россию и русский народ в ХХ столетии, начались именно с измены своему законному Государю, которая привела к февральской катастрофе, гибели России и отпадению огромного большинства народа от веры. Никто из изменивших Царю не устоял во Христе, покаяние же в февральском грехе оказалось возможным только через кровь мученическую. Теперь после всех пережитых событий нам ясно, что истинным христианином может быть только верноподданный своего Государя и верноподданный не на словах, а на деле.

Конечно, нам скажут, что сейчас у нас больше нет Царской власти, нет православного государства. Но настоящая верноподданность подразумевает верность своему Государю при любых обстоятельствах, а потому потеря Государем земного престола и злодейское умерщвление его ничего не могут изменить в отношениях верноподданного со своим Царем, разорвать его связь с ним. Тем более что православный христианин ничего не измеряет чисто земными мерками, для него существует и другое измерение  духовное, а в этом измерении убиенный Царь-Мученик как был, так и остается нашим законным Государем, лишь преселившимся на Небо, где и предстательствует за нас у Престола Божия.

Поэтому если мы христиане и монархисты, то в наших сердцах Царь Николай по-прежнему наш Государь, нас никто не освобождал от присяги на верность ему, и воля его по-прежнему для нас закон. Его отречение, больше напоминающее насильственное свержение, мы законным не считали и не считаем. Мы его верноподданные до сих пор. Святость же последнего русского Царя побуждает нас к особой ответственности и требует исключительной верности, ибо неверность такому Государю уже прямо и непосредственно оказывается связанной с неверностью Христу.
В связи с этим мы считаем необходимым затронуть вопрос, который многим представляется маловажным и, во всяком случае, не имеющим отношения к верноподданности. Речь идет о введенном по указанию Государя с началом Первой Мiровой войны запрете на продажу спиртных напитков, который для православных христиане и монархистов сохраняет свою силу до сих пор.

История этого запрета такова.

Наученный горьким опытом мобилизации Японской войны 190405 гг. Государь 20 июля 1914 г, в день объявления Манифеста о войне с Германией распорядился полностью прекратить на время мобилизации продажу спиртных напитков. 22 августа 1914 г. этот запрет был продлен на всё время войны, но распространялся лишь на губернии, объявленные на военном положении, а в остальных местностях можно было продавать виноградные и плодовые вина навынос в уличных киосках, а пиво  в городских пивных. Вскоре после этого, принимая Великого Князя Константина Константиновича, почетного председателя Союза Трезвенников, Государь официально заявил: «Я уже предрешил навсегда воспретить в России казенную продажу водки».
В монархическом государстве слово Царя имеет характер закона, поэтому 11 августа 1916 г. министр финансов П.Л. Барк во исполнение повеления Государя подписал циркуляр о полном прекращении винокурения в 1916/17 гг., а 29 августа 1916 года им было выпущено постановление об уничтожении избыточных запасов спирта. Многие винокуренные заводы были вообще закрыты или переоборудованы, в частности Московский ликеро-водочный завод №1 (ныне известный как «Кристалл») был превращен в госпиталь.

Отметим государственную мудрость нашего Царя. Он распространил запрет только на водку и другие крепкие напитки, разрешая употребление вина и пива, ибо прекрасно понимал, что полный запрет даст результаты отрицательные и приведет к подпольному самогоноварению, потреблению денатурата и различных суррогатов. Сам будучи трезвенником, Государь тем не менее как христианин не желал возлагать на свой народ «бремена тяжкие и недоубоносимые», и проявил в этом вопросе трезвую рассудительность.

Но не так смотрела на это дело тогдашняя Государственная Дума, вожаки которой в большинстве своем ни государственной, ни бытовой трезвостью не отличались. Они не могли допустить, чтобы такое важное мероприятие, очень выигрышное в глазах народа, исходило не от них  «всенародных избранников», а от «бездарного» Царского правительства и от «презренного» Царя. Поэтому представители верховодившей в Думе кадетской партии решили перехватить у правительства инициативу и выступили с предложением о полном запрете продажи не только водки, но вообще всех без исключения алкогольных напитков, включая пиво. Давно оторвавшиеся от Церкви, эти деятели даже виноградное вино, благословленное Богом и употребляющееся для Евхаристии, называли «ядом».

Эта инициатива Думы была вполне провокационной, но таким образом политиканы достигали двух целей: выставляли себя радетелями о благе народа и сводили на нет действие Царского указа, т.к. полный запрет мог вызвать (и вызвал) лишь тайное винокурение и широкое распространение самогона, с которым Россия впервые познакомилась именно в годы Великой войны. Эта инициатива была также и чистой демагогией, поскольку запрет не распространялся на посещавшиеся представителями «общественности» рестораны 1-го класса, которые получали разрешение торговать в своих стенах напитками любой крепости.

Напор демагогов был очень силен, правительство дрогнуло и 27 сентября 1914 г. на своем заседании утвердило положение, предоставляющее право городским думам и сельским обществам запрещать на время войны в местностях, находящихся в их ведении, торговлю спиртными напитками. 13 октября того же года (все даты, естественно, по ст. ст.) право запрета было предоставлено и земским собраниям. Государь утвердил оба положения, и они приняли силу закона. К сожалению, антигосударственный характер большинства дум и собраний привел к тому, что почти повсеместно был установлен полный запрет на продажу алкогольных напитков, что естественно вызывало недовольство и озлобление населения, умело отводимое создавшими его демагогами от себя и направляемое на Царя и поставленные им власти.

Тем не менее, воля Царя была исполнена, и на время войны в России казенная продажа водки и крепких спиртных напитков была воспрещена. Всякий верноподданный своего Царя отныне мог быть только трезвенником.
Результаты запрета казенной продажи водки превзошли все ожидания. Прежде всего, мобилизация на войну, несмотря на то, что она в отличие от мобилизации на Японскую войну была всеобщей, захватила миллионы людей и внесла гораздо больше осложнений в жизнь, прошла совершенно спокойно, без крупных волнений и беспорядков. Далее, резко сократилось общее число лиц, помещаемых в вытрезвители. Так, число вытрезвляемых при полицейском доме Спасской части Петербурга (традиционно наиболее нетрезвой), составлявшее в апреле 1914 г.  836 человек, в мае  917, а в июне  666; сократилось в августе  до 123; в октябре  до 71, а в декабре  до 31 человека. В Москве и Саратове за отсутствием пациентов лечебницы для алкоголиков вообще закрылись. Сильно опустели и многие психиатрические больницы. Так в Московской городской Алексеевской больнице, поступление душевнобольных за последние 6 месяцев 1914 года упало в 1,5 раза по сравнению с первой половиной года.

Резко, более чем в два раза сократилась преступность в обеих столицах, а в губернских и уездных городах число преступлений упало до невероятно низкой отметки, например уровень преступности в Орле и Ростове составил 20 % от довоенного, в Туле  25 %, в Симбирске и Костроме  6 %. Особенно сильно сократились такие традиционные преступления как нанесение увечий, нарушение тишины и оскорбление полиции; в Москве эти цифры составляли: в 3,4 раза, в 2,8 раз и в 3,3 раза соответственно.

В крупных городах (Москва, Петроград, Варшава, Одесса) также было отмечено и сокращение в 22,5 раза количества самоубийств.

Совершенно неожиданным последствием Царского повеления стало почти полное исчезновение профессиональных попрошаек. По данным столичный комитета Москвы по разбору и призрению нищих население Хитрова рынка в Москве, составлявшее к 1 июля 1914 г. 9405 человек, уменьшилось к 1 октября до 2200 человек, из них половина состояла из женщин и больных старше 40 лет. Прежнее население Хитрова рынка частью было взято на войну, но в большинстве отрезвело и ушло в деревню. В целом вся жизнь страны, несмотря на войну, текла более спокойно: число несчастных случаев на железных дорогах, связанных с пьянством, упало почти до нуля, уменьшилось в 1,52 раза число пожаров, во столько же примерно раз поднялась производительность труда.

Подробнее о последствиях Царского повеления можно прочитать в книжке И. Н. Введенского «Опыт принудительной трезвости». (М. Издание Московского Столичного Попечительства о Народной Трезвости, 1915).

Это, конечно, хорошо, могут возразить нам, но всё это  дела минувших дней. Царя уже больше нет, да и запрет был им введен лишь до конца войны, а война давно окончена. Какое к нам это имеет отношение?

Мы уже говорили, что формальное отсутствие Царя на Престоле может соблазнить только людей республиканского и безбожного образа мыслей. Для христиан и монархистов Царь всегда остается Царем. В наших сердцах мы должны чувствовать себя верноподданными своего умерщвленного Государя, а если этого нет, то значит мы не истинные христиане, а только выдаем себя за таковых. У православных христиан сердечная верность своему Государю должно быть такой, что если бы внезапно по милости Божией произошло возстановление власти православного Царя, то в наших мыслях, словах, поступках и поведении ничего бы менять не пришлось.
Так что Царь у нас есть. Что же касается сроков запрета, то, как говорилось выше, Государь предрешил навсегда воспретить в России казенную продажу водки, и лишь свержение его с Престола помешало исполнению этого намерения. Победное окончание войны не привело бы к отмене установленного запрета.

Тем более, что по существу не последовало ни победного, ни вообще какого-либо окончания войны. Царская Россия, вступившая в Великую войну, этой войны не пережила, эту войну заканчивала совсем другая страна, к России никакого отношения не имеющая. Начатая Царским Манифестом война и закончена могла быть только Царским Манифестом, а не распоряжениями «товарищей» Ленина, Троцкаго, Крыленко, Иоффе и прочих самозванцев. Эти самозванцы, захватив власть, образовали свой «совнарком» от имени которого выпустили 22 ноября 1917 г. декрет об ОТМЕНЕ ВСЕХ ЗАКОНОВ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА, в том числе, разумеется, и Царского «сухого» закона.

Это большевики и никто иной вновь узаконили продажу водки и спаивание народа. Это они убили не только Государя, но и его дело государственной борьбы с пьянством. Это они обратно восстановили ликеро-водочный завод №1«Кристалл», продукцией которого вымирающий русский народ отравляет себя до сих пор.
Поэтому всякий продающий, покупающий и пьющий водку должен понимать, что этим самым он показывает, что является не подданным Русского Царя, а советским гражданином, «совком», признающим беззаконную большевицкую власть и её распоряжения законными. Этим самым он показывает, что воля Царя для него ничего не значит, а царское слово  законом не является, и что, стало быть, он не монархист, а бунтовщик, который по своему усмотрению перерешил то, что предрешил Государь. Этим самым он также заставляет усомниться и в подлинности своей христианской веры, ибо февраль 1917 г. убедительно показал, что всякий, идущий против Царя, отпадает и от Христа.

Называющим себя истинными христианами, членами истинной Церкви, следует помнить к чему это звание нас обязывает. Обязывает оно не только к поведению, отличному от поведения людей мiра сего и официальных «православных», но и к совершенно иному умонастроению и сердечному расположению. Истинный православный от патриархийного «православного» должен отличаться не количественными показателями, а коренным образом, равно как и наше благочестие должно разительно отличаться от «благочестия» патриархийного. То, что позволяют себе в патриархии, для нас должно быть исключено полностью. Если же всё ограничивается лишь тем, что у нас грех, ложь и участие в делах мiра сего имеют меньшие масштабы, то наше истинное христианство отдает лицемерием, и за это лицемерие мы будем наказаны сугубо.

Антон Кузнецов, Москва.

http://rpczmoskva.org.ru/diskussionnyj-klub/акузнецовверноподданность-и-трезво.html#more-9424