Горин С. "Алкогольная эйфория - миф", 1987.


Над чем работают, о чем спорят ученые

Первый и самый сложный вопрос, с которым приходится сталкиваться пропагандистам трезвости, это вопрос о причинах употребления спиртного. Считается, что спиртное употребляют из-за его веселящего действия — отсюда и классическая фраза пьющих: «Пусть проживу меньше — зато весело!» А весело ли?

Усомниться в этом позволяют некоторые чисто житейские наблюдения. Да, употребление спиртного в день праздника действительно создает впечатление о его веселящем действии. Но вот те же люди выпили на поминках, и никто из них не смеется. Другой пример — ребенок случайно выпил спиртное, но он явно страдает от отравления, а не веселится. Почему получается, что приписываемое спиртному веселящее действие проявляется в одних ситуациях и не проявляется в других?

Еще больше усомниться в существовании «алкогольного веселья» позволяют опыты по употреблению спиртного в условиях «чистого эксперимента».

Опыт первый. Взрослым мужчинам вводили раствор этилового спирта внутривенно, не предупреждая о том, какое вещество введено, и просили описать свои ощущения*. Все испытуемые описывали свои ощущения как неприятные (сонливость, тошнота и т. п.). В том случае, если испытуемых предупреждали о том, что введен спирт, они вели себя сообразно своим представлениям о том, как должен вести себя пьяный человек, — начинали плоско шутить, старались демонстрировать окружающим, что им очень весело.

Опыт второй. Большую группу подростков в возрасте от 14 до 18 лет попросили описать состояние, возникшее у них после первого в жизни приема спиртного. Описания были такие:«… появилось жжение в пищеводе и в желудке, стало подташнивать, появились позывы на рвоту… расстроилось внимание, захотелось спать… такое ощущение, будто ударили чем-то мягким по голове… как будто надышался угарным газом». Никто не ответил, что ему сразу стало весело — ни один подросток. Более того, все недоумевали — почему же люди пьют? Многие выражали сожаление, что «раз все пьют — придется привыкать к спиртному».

Опыт третий. Взрослых здоровых (без признаков алкоголизма) мужчин тоже попросили описать ощущения от приема спиртного в условиях, исключающих общение. Испытуемым предлагалось выпить любую дозу предпочитаемого спиртного напитка в одиночестве, при этом фиксировать — на какой минуте какое ощущение появилось. Взрослые описывали свое состояние теми же словами, что и подростки, никто не сказал, что ему стало весело. Испытуемыми выражалось явное недоумение — почему же в компании пьяным весело, а в одиночестве — нет?

Опыт четвертый. Употребить спиртное в тех же условиях предложили больным хроническим алкоголизмом (на что они очень охотно соглашались). У части больных было отмечено повышение настроения — у тех больных, которые ранее перенесли тяжелую травму головы, менингит, энцефалит; в общем, у больных с дефектом головного мозга. Все остальные веселья не отмечали, хотя и напивались, как минимум, до средней степени опьянения. Недоумение результатами опыта тоже было, но выражалось по-другому: испытуемые обвиняли экспериментатора в том, что он «что-то добавил в водку».

Если в результате исследования выявляется, что «вещество X» в условиях чистого эксперимента дает у некоего индивидуума «Эффект № 1», а в условиях воздействия на индивидуума группы лиц — отличающийся от первого «Эффект № 2», то неизбежно делается вывод, что «Эффект № 2» является внушенным индивидууму группой. Тот же вывод приходится сделать и в отношении алкоголя на основании вышеописанных опытов — сам по себе алкоголь не обладает веселящим действием.

Действительно, с научной точки зрения собственное действие алкоголя складывается из трех компонентов: рефлекторного, токсического и наркотического.

Рефлекторное действие проявляется тем, что от раздражения крепкими спиртными напитками слизистой оболочки рта, пищевода, желудка расширяются (реже сужаются) кровеносные сосуды лица и головы, поэтому лицо краснеет или бледнеет, появляется головокружение, ощущение тошноты, рвота. Механизм рефлекторного действия алкоголя можно сравнить с механизмом действия горчичника, когда от раздражения кожных покровов расширяются не только кровеносные сосуды кожи в месте раздражения, но и сосуды внутренних органов, часто довольно далеко отстоящих от этой зоны.

Токсическое (отравляющее) действие проявляется в виде головокружения, смены покраснения лица бледностью и, наоборот, ощущений расстройства памяти, внимания, мышления, появления вялой («тупой») мимики и др.

Наркотическое действие алкоголя складывается из понижения возбудимости нервной системы, снотворного и обезболивающего эффектов.

Те компоненты действия алкоголя, которые теоретически можно назвать полезными (обезболивающий эффект, например), выражены незначительно по силе и кратки по времени. Бесспорно, что они уступают соответствующим эффектам лекарственных препаратов, да ведь и лекарство здоровому человеку принимать ни к чему. Откуда же появилась убежденность людей в том, что без вина праздник — не праздник? Чтобы ответить на этот вопрос, придется заглянуть в историю.

История появления вина в жизни человечества освещена достаточно подробно. В общем, вино появилось из-за незнания способов хранения фруктов. Фрукты, оставленные на хранение без всякой предварительной обработки, выделяли сок. Сок, естественно, бродил, но его продолжали использовать в питании, так как на изобилие свежей пищи рассчитывать не приходилось.

Тогда люди и познакомились с действием алкоголя — с его способностью вызывать сон, немного приглушать боль, а также с его способностью вызывать отравление — рвоту, головокружение, расстройство точных движений и походки. Однако из-за обезболивающего и усыпляющего эффектов алкоголь стали считать полезным и использовали в качестве лекарства. Как средство для наркоза алкоголь «не сдавал позиций» до XIX века (когда появился наркоз эфирный), и только в XIX веке развивающаяся медицинская наука позволила полностью отказаться от алкоголя как лекарства — к тому времени преобладание вреда в действии алкоголя ни у кого сомнений не вызывало.

Объяснение «пользы» алкоголя у первобытного человека могло быть только религиозно-мистическим. Считалось, что в вине живет добрый дух, который помогает выжить раненым (именно при ранениях, для предупреждения развития болевого шока алкоголь чаще всего и использовали). В дальнейшем обожествление вина становилось все более явным и даже перешло в христианскую религию, где в некоторых обрядах вино играет роль «крови Христовой».

Отождествление вина с кровью — очень важный момент. Впервые оно началось в обрядах братания через кровь. Такой варварский обряд, как надрезание ладоней и взаимное слизывание крови, был, что и говорить, неприятным. Легко проследить, как в истории цивилизации обряды становятся все гуманнее — так, человеческие жертвоприношения сменились приношением в жертву животных, а затем и символов — только изображений животных. То же в обряде братания — цветом кровь и вино схожи, мистическая «жизненная сила» приписывалась и крови, и вину, так что обряд братания через кровь сменился у желающих заключить мир обрядом взаимоугощения вином. После совершения обряда полагалось по ритуалу веселиться, петь, танцевать *- ведь заключен мир! А если заключали мир вожди враждующих племен, то пили вино и веселились все члены племени.

Вот так человечеством и была сделана грандиозная ошибка — неприятные ощущения, вызываемые алкоголем, стали восприниматься как сигнал к началу веселья, к началу дружеского и дружелюбного общения.

Казалось бы, ситуация парадоксальная — неприятные ощущения, вызываемые алкоголем, воспринимаются как приятные. Но ничего странного в этом нет. В лаборатории И. П. Павлова, например, был проделан такой опыт: собаке причиняли боль и сразу после этого давали корм. Через некоторое число повторений собака отвечала на боль радостью, искала кормушку. Но такая реакция оставалась только в условиях лаборатории, в любых других условиях собака отвечала на боль как обычно — рычала, кусалась.

Примерно то же и у людей. Неприятные ощущения от отравления алкоголем связаны в сознании человека с праздничной ситуацией, с ожиданием удовлетворения потребности в неформальном, дружеском общении. Вне праздника, вне общения симптомы опьянения воспринимаются так, как и должны восприниматься — как неприятные. Это мы и можем наблюдать при употреблении спиртного в условиях чистого эксперимента, когда даже алкоголики в большинстве случаев не получали удовольствия от одного алкоголя. Только у самых дефектных больных ориентировка на старые, не соответствующие реальности знания оказалась настолько сильной, что ложная связь «алкоголь — веселье» не разрушилась. Понятно также, почему дети и подростки при первом употреблении спиртного относятся к нему отрицательно, а взрослые при этом улыбаются: «Он еще не понимает!» Чего же не понимает ребенок? Да он просто верит своим ощущениям, он еще не привык ориентироваться на общественное мнение. Ему плохо — он так и говорит, и чем больше общественное мнение внушает ему: «Если выпьешь — будет весело», тем тяжелее переживается отравление алкоголем. Увы, в данном случае взрослый глупее ребенка, поскольку старается перебороть себя, лишь бы не оказаться «не таким, как все» и не выпасть из группы.

Но дело не только в этом. Собственное усыпляющее действие алкоголя тоже играет немалую роль в формировании мнения об «алкогольном веселье», и вот каким образом. Это действие в первую очередь сказывается на самых развитых отделах головного мозга, тех, которые отвечают за интеллект, способность к полноценному общению — то есть за уровень культуры человека. Тогда в группе, состоящей из людей с разными, но достаточно близкими уровнями культуры, употребление алкоголя приводит к сближению этих уровней на более низкой ступени. А это, в свою очередь, вызывает ложное ощущение «легкости общения». В самом деле, у всей группы запас слов и выбор тем для разговора становится одинаково малым и примитивным, вот и получается: выпили — разговорились. Этому, конечно, способствует и почти неосознаваемая символика «алкогольного братства», идущая все от того же обряда братания через кровь.

Вышеприведенные знания опровергают «концепции любителей выпить» весьма однозначно и эффективно. В самом деле, если спиртное не веселит, то зачем же его пить? И суть дела не меняется при любом, внешне даже самом «культурном» пьянстве: пьянство на банкете оказывается столь же нелепым, как и пьянство в подворотне. Эти знания особенно хорошо усваивают молодежные (даже подростковые) аудитории — у них «стаж» знакомства со спиртным и подчиняемость «алкогольным традициям» наименьшие, а способность к принятию новых и нестандартных знаний — наибольшая. Первое же употребление спиртного полностью подтверждает истинность того, о чем им сообщали — опьянение неприятно. После этого лозунг «Трезвость — норма жизни!» становится в их глазах не просто лозунгом, а строго научным выводом. Мнение взрослых аудиторий при систематической работе также удается изменить, поскольку данная информация всегда воспринимается с интересом.

Тем, кто пожелает использовать эти знания в своей пропагандистской работе, советую прочесть «Методические рекомендации в помощь лектору, преподавателю народного университета по проведению антиалкогольной пропаганды среди учащихся общеобразовательных школ» (авторский коллектив — А. П. Сугоняко, В. И. Пашов, Г. П. Рехлова), изданные в Красноярске в 1985 году.

С. ГОРИН, врач? г. Канск

http://trezvo-orsk.info/blog/Sobriologia/144.html#cut